Командор Принсеп продолжал сохранять непреклонную решимость действовать.

– Сначала мы исследуем яхту. Я сам хочу возглавить группу высадки. Если в результате этой вылазки мы останемся живы, но не сумеем раздобыть никакой помощи, то постараемся отправиться на биологическую станцию и испытать судьбу там еще разок.

– Высадка?

– Да, лейтенант, высадка. Вы можете предложить что-то лучшее?

Других предложений не было.

Жестом Принсеп приказал дисплеям выдать ему последние контрольные данные нанесенного ущерба.

– Боюсь, что у нас действительно нет иного выбора, если судить по состоянию наших двигателей и системы жизнеобеспечения. Если на борту яхты или станции мы сумеем найти функционирующих медроботов, то привезем их с собой. В этом случае у наших раненных появится хоть какой-то шанс. Не говоря уже о том, что, если двигатели яхты работоспособны — а насколько мне известно, это не исключено — у нас может появиться шанс вернуться домой. Эти слова породили в присутствующих надежду.

Командор продолжал:

– Если мы не раздобудем помощь ни на одном из этих судов, тогда дышать нам осталось недолго...

Принсеп нисколько не колебался в вопросе: кого взять с собой на яхту. Он хотел, чтобы рядом с ним был Хейвот. Хейвот в знак согласия кивнул.

Принсеп добавил:

– Я думаю, нам не стоит сомневаться в том, что берсеркеры побывали на биостанции, но вряд ли такой вывод можно сделать относительно яхты Дирака.

Потом последовало обсуждение технических деталей, которые большей частью были непонятны Хейвоту, да он к ним и не прислушивался. Речь шла о природе силового поля, удерживающего все три древних объекта вместе,— насколько сильным оно могло быть в разных участках, и представляло ли какую-нибудь опасность для десантного средства и защищенных космическими комбинезонами людей.

Командор спокойно начал личные приготовления к отправке на борт яхты. Хейвот, минуту наблюдавший за ним, последовал его примеру. Попытку высадиться на яхте они намеревались предпринять в одной из небольших спасательных шлюпок, не имеющую какого бы то ни было вооружения.

Существовало только два источника надежды, слабой, но вполне реальной: яхта и биолаборатория. Два из трех древних тел. Что касается третьего...

Командор про себя думал, что, вряд ли, кто по своей воле согласится отправиться на борт берсеркера, даже такого на вид безжизненного. По крайней мере, пока у них был выбор.

А если все-таки придется идти туда, то он верил в это, пойдет.

22

Хейвота, испытывающего чувство подъема, совершенно не волновало то, что могло произойти два или три часа спустя.

Больше всего его волновало настоящее и ему чертовски интересно было узнать, что же они увидят дальше. Помимо всего прочего, энергию ему придавало сознание того, что он, уничтоживший два берсеркера, в глазах своих товарищей теперь был героем. Похоже, что даже на суперинтенданта Гейзина это произвело впечатление. Вряд ли найдется планета, где он не был бы удостоен больших почестей, если, конечно, все облики, которые он принимал до Кристофера Хейвота будут забыты, и, если он и его товарищи останутся в живых.

По крайней мере сейчас любое обвинение его в деятельности гудлайфа выглядело бы нелепым. А, что касалось его внутренних сомнений по поводу того обязательства, которое, якобы, связывало с этими проклятыми машинами, то теперь он точно знал, что было лишь плодом воображения.

Хотя на его взгляд, командор не был в этом до конца уверен. Во всяком случае так казалось Хейвоту, по тому, как иногда этот человек пристально смотрел на него.

Ну и черт с ним! Он, Хейвот, не сделает командору ничего дурного. Находиться рядом с ним было для него приятным. Еще Хейвот понимал, что, если ему удастся выжить и вернуться в тот мир, что люди привыкли называть цивилизованным, кто-нибудь может представить его к медали, но ее принесут ему в... камеру. Реально он не мог рассчитывать на снисхождение. Ни одно человеческое общество не простило бы того, что он натворил. И сейчас снова был готов к новым приключениям, которые приготовила для него вселенная и которые ждали его в ближайший час.

А пока Кристофера Хейвота согревали те взгляды, которыми смотрели на него его оставшиеся в живых товарищи. Простое выживание было единственной целью всех еще уцелевших на корабле людей. В сложившейся ситуации он был героем, вернее самым подходящим человеком на эту роль.

По крайней мере, пока. Он знал, как быстро меняется отношение к человеку.

После небольшой паузы для короткого отдыха и подготовительных мероприятий он проследовал за Принсепом на палубу для полетов, которая, как и все остальные отсеки корабля, жестоко пострадала во время сражения, но на которой находилось две еще функционирующие спасательные шлюпки.

Двое мужчин в спасательной шлюпке и люди, оставшиеся на флагмане, продолжали с беспокойством бросать взгляды в направлении громадного берсеркера, вернее того, что когда-то им было. Вздымающаяся, исковерканная груда металла, по-прежнему, не давала никаких признаков жизни. И никто не мог сказать, следил ли он за шлюпкой, которая двигалась в направлении яхты.

“Фантом” — написано было на борту судна, к которому приближались Хейвот и командор. Древняя яхта Дирака была по размеру ничуть не меньше их потрепанного в бою корабля, но рядом с берсеркером она казалась карликом.

Примерно на середине пути к яхте внутри спасательной шлюпки возникло странное минутное молчание, во время которого мужчины обменялись взглядами и, казалось, достигли какого-то обоюдного взаимопонимания. Хейвот в глазах Принесла видел страх, но поскольку Рубикон был уже перейден, сам он страха не испытывал. Это состояние было обычным для Хейвота, когда он влезал во что-то, что обещало быть действительно захватывающим. Он был охвачен горячим желанием выполнить это задание, ему было интересно посмотреть: что могло быть на борту этой безжизненной, на первый взгляд, яхты? Ожидание реальной опасности подстегивало его, пьянило, А еще было нежелание умирать — тихо, пассивно, не сопротивляясь смерти. Лучше пуля, любые неожиданности, чем такое... Ему на минуту стало искренне жаль оставшихся на корабле.

Импульсивно он произнес:

Я рад, что вы выбрали меня, дорогой командор.

Принеси медленно кивнул:

– Я подумал, что тебе это должно понравиться. Кроме того, ты умеешь обращаться с оружием. Лучше, чем любой из нас. Сожалею, что Бекки... Я знаю, что тебе она была дорога...

Хейвоту стало не по себе от слов командора.

Принсеп проверил связь и, убедившись в том, что они никем не будут услышаны, отключил связь с флагманом. Потом спокойно добавил:

– Меня не волнует, Хейвот, что ты собираешься меня убить.

– Что?

– Конечно, не сейчас. Во-первых, я вижу, что ты вызвался сейчас идти со мной, и, во-вторых, слишком велики шансы, что очень скоро мы оба умрем. А пока мы являемся отличной командой — ты и я. И меня вовсе не волнует, что ты успел натворить прежде, чем попал на мой корабль, да я и не хочу этого знать.

– Убийство, командор? — Но, когда он произнес эти слова, то почувствовал всю их фальшивость. Именно в этот момент он был не в состоянии произнести их с нужным впечатлением, он не играл, он не хотел дурачить командора и больше ничего не сказал.

Подвести маленькую спасательную шлюпку к яхте и отыскать один из воздушных шлюзов не представляло для них особого труда. Яхта тихо приняла их на свой борт.

Через несколько мгновений Хейвот и Принсеп уже стояли с оружием наготове внутри воздушного шлюза яхты. Внешняя дверь закрылась, заперев их там, а внутри стала приоткрываться. Здесь, наверняка, их ждет ловушка, первая ловушка. Когда дверь откроется, за ней будет прятаться берсеркер, готовый убить...

Но внутренняя дверь открылась, как ни в чем не бывало, тихо, и за дверью ничего не было. Только обычный коридор, хорошо освещенный, и, как показывали датчики их скафандров, с нормальным воздухом и обычной для корабля гравитацией.