– Это принадлежит лейтенанту Эномото, – заявила сиделка, протягивая руку. – Я видела, как он держал её несколько секунд назад. Я позабочусь, чтобы коробку отдали ему.

– Черта лысого она принадлежит ему, – Гарри плотно зажал находку под мышкой. – Кто вам это сказал?

– Ну-у, лейтенант пришёл сюда и спросил о своих личных вещах. А затем я видела, как он взял эту коробку.

– А-а! Любопытно. Очень любопытно. Теперь я понимаю, с какой радости он так рвался ко мне на корабль. Должно быть, он нашёл её там и сунул в медиробота, пока я занимался Бекки. И таким образом провёз коробку на базу.

Гарри и несколько других некоторое время несли вахту в лазарете из страха, что сюда может заявиться ещё один захватчик. Комендант Норманди вскоре явилась на место боя в виде объёмного изображения на головизоре. После того, как наиболее важные проблемы были решены, внимание её привлёк раздор из-за коробки.

– Если это ваше, – повернувшись к Гарри, вопросило её изображение, – то почему лейтенант Эномото предъявлял на неё права?

– Мне приходит в голову только одна веская причина. Потому, что он агент правительства Керманди.

– Это серьёзное обвинение. Когда бой окончится, я хочу получить кое-какие объяснения по этому поводу, мистер Сильвер.

Некоторое время назад она уже начала гадать, не является ли один из шести отважных добровольцев агентом Керманди, о появлении которого и предупреждала её разведка. В конце концов, иначе чужаку почти невозможно проникнуть на эту базу. Но Клер не хотела мешать подготовке к сражению, затевая расследование.

– Я могу дать вам разъяснения прямо сейчас, комендант. Вы открыли мне свои секреты, а я открою вам свои. В общем, этот контейнер, а точнее, его содержимое, имеет самое непосредственное отношение к моему прибытию на Гиперборею. – Гарри покачал головой. – Это долгая история.

– Вероятно, мне лучше изъять спорное имущество вплоть до выяснения этого вопроса, – заявила комендант Норманди.

– По-моему, это было бы не слишком разумно, комендант, – возразил Сильвер. – Оно моё, и останется со мной, когда я выйду отсюда.

– Прежде чем я соглашусь на такое, лейтенант, я должна увидеть, что там содержится. Если это какая-то контрабанда… – Клер тряхнула головой.

– Только по кермандийским правилам – законами их я назвать не могу. Хотите видеть? – Прежде чем кто-либо успел ответить на вопрос, Гарри нажал на запор контейнера. И сказал: – Полагаю, люди диктатора отвалили бы кучу денег за содержимое контейнера.

– Власти Керманди предлагают вознаграждение за контрабанду? – нахмурилась комендант Норманди. – И вы хотите сказать, что намерены его получить?

В ответ Сильвер изрыгнул лишь три грязных ругательства. Потом добавил:

– Вы просто посмотрите, комендант. Это всё объяснит гораздо лучше, чем слова. – Подойдя к пустому столу, Гарри откинул крышку и высыпал содержимое контейнера.

Норманди тут же оцепенела. Вместо наркотиков, которые она ждала увидеть, перед ней лежало что-то вроде скромного собрания личных вещей, в том числе какая-то рваная, запятнанная кровью одежда. Гарри приподнял длинную сорочку из какой-то тонкой, шелковистой материи, пропустив её между пальцев, чтобы показать женщине на головизоре омерзительные пятна.

– Они принадлежали человеку, чей голографический портрет я видел на стене вашего кабинета, – сдавленным голосом сообщил Сильвер. – Самые приличные люди чрезвычайно уважают этого человека. Правительство Керманди убило его несколько лет назад.

– Хай Сан?

– А кто ж ещё?

Там были чётки и какие-то ещё мелкие предметы, распознать которые было не так просто, нанизанные на нитку наподобие ожерелья. Никаких вещей космоплавателя. Ни одного предмета, который бы являлся ценным сам по себе. Прорехи в тонкой материи длинной сорочки, показывающие, где и как нанесены смертельные раны. Брюки из той же тонкой материи. Несколько мелких монеток. Кожаный пояс, сандалии…

– Как я вам сказал, вещи были похищены с моего корабля, и заявляю, что это моя собственность. Кстати, я демобилизуюсь.

Никто не обратил ни малейшего внимания на его заявление об уходе в отставку. Что ж, хоть они и не приняли заявление всерьёз, потом не смогут сказать, что он их не предупреждал.

Реликвии Хай Сана, если их подлинность подтвердится, – а Гарри ни на миг не сомневался, что подтвердится, – должны иметь грандиозную психологическую ценность для некоторых слоёв населения Керманди. Нынешние правители пустятся во все тяжкие, чтобы помешать их обнаружению или дискредитировать их.

– Но вы не собираетесь везти их на Керманди, – заметила Норманди чуть позже, когда им выпала возможность немного поболтать наедине.

– Я знаю и других людей, готовых заплатить очень недурственно, – пожал плечами Сильвер.

– Наверное, ничуть не хуже, чем Керманди.

– Неужели у меня и с вами будут проблемы? – с прищуром поглядел на неё Гарри. – Кстати, что-то давненько мы не слыхали о мистере Гавоте.

Покинув корабль Гарри, Гавот почувствовал, что необходимо вернуться на базу. Конечно, этим он навлекает на себя риск снова оказаться под замком, но это единственный способ отыскать пилота, способного вывезти его отсюда.

Где-то в конце списка потенциальных возможностей значилась попытка заставить кого-то под дулом пистолета пилотировать корабль, который послужит для эскапады с базы. Во время своего панического бегства Гавот бросил оружие, но сумел найти замену, отобрав оружие у какого-то павшего солдата.

Не горя желанием прибегать к угрозам или силе, он должен был отыскать другого человека любого пола, имеющего веские основания улизнуть отсюда. Но Гавот не слишком тревожился, считая, что когда база находится под атакой берсеркеров, можно взять практически кого угодно.

21

Встретившись снова, Гарри и Бекки бросились друг к другу в объятия.

Как только угроза для лазарета миновала, им выдалась возможность переговорить, и Бекки поведала то немногое, что знала о мыслетрансляторе на «Волшебнице».

Чуть позже, как только Гарри перепала минутка на размышления о менее экстренных проблемах, он отдал контейнер с контрабандой Бекки.

– Позаботься об этом, ладно? Уложи в какой-нибудь другой контейнер.

– Непременно. А что, Эномото снова вернулся их искать?

– В ближайшее время – вряд ли. Ему придется проторчать в лазарете минимум пару дней, а при первой же возможности Норманди предъявит ему обвинение в шпионаже. – Гарри помолчал. – Он кусок дерьма, но не слишком пугающий. Правда?

– Ты о том, который стрелял в меня?

– Расскажи мне о нём.

– Да рассказывать-то почти нечего. Всё было готово к старту, все системы готовы, и мы – со мной был Хонан-Фу – просто решили подождать ещё минутку в надежде, что покажешься ты. Шлюз не был заперт. И тогда явился он.

– Гавот.

Бекки кивнула.

– А ты уверена, что это был он? Ты узнала его скафандр?

– Он был в стандартном. Единственное, что я действительно узнала, это его лицо. У него на губах играла этакая улыбочка, мол, поглядите, какой я молодец. – Бекки содрогнулась. – Я знаю, что это был он, Гарри. Но если меня пригласят для дачи свидетельских показаний, хороший адвокат сумеет заставить их выглядеть сомнительными.

– Ага, расскажи мне об адвокатах. Так где же сейчас мистер Гавот… или он сейчас лейтенант Гавот?

– Не представляю, – нахмурилась Бекки. – К тому же, он всего лишь рядовой третьего класса, разве нет?

– Я просто думал, что его могли повысить за доблесть в бою.

Когда Гарри немного поспрашивал окружающих, выяснилось, что несколько часов назад рядового Гавота видели на базе, вооружённого, вроде бы не раненного, и рвущегося в бой. Ему было приказано занять один из передовых наблюдательных постов, а в случае появления врага поднять тревогу и оборонять пост любой ценой. По сути это означало, что он должен сидеть без движения в одной из машин, предназначенных для использования при нападении на Летний Край.